Приглашение к размышлению…
Как правило, на страницах этого журнала, коллеги сообщают об удачных примерах правоприменительной практики, к реализации которых они имели самое непосредственное отношение.
В условиях, когда отечественное правосудие зачастую становится де-факто дополнительным органом исполнительной власти, любое позитивное решение воспринимается как реальная победа, о чем приятно и писать, и читать.
Нам же хотелось рассказать о ситуации, которая хоть и не стала каким-то прорывом, но, тем не менее, представляется интересной и дискуссионной.
Итак, в нашу контору обратились родственники осужденных за совершение налогового преступления. Накануне этого визита суд первой инстанции провозгласил приговор, признав подсудимых виновными в совершении преступления, предусмотренного ст. 199 ч. 2 п. «а» УК РФ, назначив обоим наказание в виде лишения свободы. Осужденные были взяты под стражу в зале суда, что и для них, и для их родственников, равно как и для их защитников явилось полной неожиданностью. Последнее, со слов наших визитеров, и подвигло их к необходимости изменения тактики защиты и, соответственно, осуществлявших ее адвокатов.
Безусловно, не самая удобная позиция для начала работы. С одной стороны, стадия апелляционного обжалования состоявшегося приговора уже существенно ограничивает в процессуальных возможностях, с другой стороны представляется не вполне уместным и этичным строить работу на отрицании усилий коллег, которые в силу различных причин не привели к ожидаемому результату.
Несмотря на эти нюансы, мы приступили к изучению материалов дела. Основной своей целью наши доверители полагали добиться для своих родственников возможности покинуть «негостеприимные» покои ФСИН России.
В этой заметке мы остановимся лишь на одном нюансе, который, по нашему мнению, мог бы стать основой для изменения квалификации действий подсудимых и освобождению их от наказания.
Итак, как стало известно из приговора, подсудимые признаны виновными в том, что более 5 лет назад в составе группы лиц по предварительному совершили уклонение от уплаты налогов организацией.
Не вдаваясь в подробности их коммерческой деятельности, следует отметить, что подсудимые являются близкими родственниками, ведущими самостоятельный, взаимно независимый и несвязанный бизнес в сфере торговли одной и той же группой товаров. При этом подсудимый Икс является руководителем и учредителем юридического лица, которое и допустило неуплату налога, в то время как подсудимый Игрек к этому предприятию какого-либо юридического или фактического отношения не имеет.
В основу обвинения Икса и Игрека в групповом преступлении, по мнению стороны обвинения, легло то, что они оба возглавляют торговые предприятия, реализующие продукцию одной группы товаров народного потребления. Их офисы расположены в одном здании, бухгалтерское сопровождение деятельности обоих предприятий осуществляет одна и та же группа бухгалтеров, в том числе привлеченных на аутсорсинг, они имеют пересечения по контрагентам, и, наконец, Игрек, являясь старшим по возрасту родственником Икса, фактически осуществляет «патронаж» последнего.
Не вдаваясь в обоснованность этой версии и ее доказанность (хотя вопросов возникло более чем достаточно) мы посчитали данную квалификацию не верной.
В ходе подготовки к апелляционному обжалованию приговора мы обратились в Воронежский государственный университет, где получили в порядке ст. 58 УПК РФ заключение специалиста в области уголовного права - доктора юридических наук, профессора Панько К.К., который в полной мере подтвердил с научной точки зрения обоснованность нашей правовой позиции.
В итоге, на основе анализа нормативных актов, правоприменительной практики высшей судебной инстанции, включая схожие по конструкции составы преступлений, мы пришли к единому мнению.
Очевидно, что субъект преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ, – это физическое лицо, вменяемое, достигшее возраста 16 лет (гражданин РФ: иностранный гражданин: лицо без гражданства), уполномоченное в силу закона либо на основании доверенности подписывать документы, представляемые в налоговые органы организацией, являющейся плательщиком налогов, сборов, страховых взносов, в качестве отчетных за налоговый (расчетный) период. Такими лицами являются руководитель организации-плательщика налогов, сборов, страховых взносов либо уполномоченный представитель такой организации (ст.29 НК РФ), а также лицо, фактически выполнявшее обязанности руководителя организации - плательщика налогов, сборов, страховых взносов[1].
Разберемся, кто же выступает в качестве руководителя организации.
Легальное определение термина «руководитель организации» содержится в Трудовом кодексе РФ, в соответствии с положениями которого – это физическое лицо, которое в соответствии с законом (ТК РФ, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами РФ, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов РФ, нормативными правовыми актами органов местного самоуправления), учредительными документами юридического лица (организации) и локальными нормативными актами осуществляет руководство этой организацией, в том числе выполняет функции ее единоличного исполнительного органа (ст. 273 ТК РФ)[2]. Аналогичное определение содержится и в положениях ФЗ от 06.12.2011 № 402 ФЗ «О бухгалтерском учете» - «лицо, являющееся единоличным исполнительным органом экономического субъекта, либо лицо, ответственное за ведение дел экономического субъекта, либо управляющий, которому переданы функции единоличного исполнительного органа»[3] и в ФЗ от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» – «единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности»[4].
Российское законодательство рассматривает в качестве руководителя – единоличного исполнительного органа организации исключительно первое должностное лицо этой организации, возглавляющее ее и руководящее всей ее деятельностью, которое и должно считаться руководителем организации[5].
Вместе с тем, руководитель организации может быть и фигурой чисто номинальной как, например, зиц-председатель Фунт из «Золотого теленка», обязанностью которого была попасть под суд и в тюрьму вместо действительного руководителя организации. Зачастую деятельностью организации управляет учредитель (либо один из учредителей) или иные лица, при имеющемся номинальном (формально числящемся) руководителе, который фактически не участвует в управлении делами организации, не принимает никаких решений, не обладает полномочиями на их принятие, хотя именно его подпись формально должна стоять на документах.
Наконец, в качестве руководителя предприятия может выступать стороннее лицо, назначенное в рамках внешнего управления либо конкурсного производства в порядке АПК РФ либо доверительного управления при осуществлении наследственных процедур.
Таким образом, руководитель организации может быть юридическим – обладающим необходимыми полномочиями в соответствии с законом либо фактически их реализующим, принимающим решения, несущим за них ответственность; а может быть фактическим – действующим из-за спины номинального руководителя, задача которого нести ответственности за чужие решения. Верховный Суд РФ ставит знак равенства между двумя этими видами руководителей, поскольку уголовно наказуемые действия (бездействие) совершают лица, действительно управляющие организацией и совершенно неважно официально это управление или нет.
Кроме того, в силу определенных причин (для оптимизации и (или) повышения эффективности) ряд полномочий руководитель организации может передать (делегировать) другим лицам. Как правило, в основе подобных решений о передаче полномочий лежат соображения профессиональной целесообразности – полномочия, связанные с правовыми проблемами передаются юристам, ведение бухучета и уплата налогов – бухгалтерам. Передача полномочий внутри организации оформляется соответствующими документами, например, приказ о назначении на должность; в отношениях с другими организациями и (или) органами власти подобные уполномоченные представители организации действуют на основании доверенности. Соответственно уполномоченным представителем организации может быть любой ее сотрудник, который был наделен соответствующими полномочиями, например, главный бухгалтер или заместитель директора по экономике, или главный по налогам, и т.д.
Необходимо особое внимание уделить тому обстоятельству, что в качестве субъекта преступления, предусмотренного ст. 199 УК, может выступать только одно лицо – либо руководитель организации-плательщика, либо уполномоченный представитель организации – Верховный Суд именно поэтому в своих разъяснениях использует разделительный союз «либо».
Логика разъяснений Верховного Суда РФ очевидна – либо всю полноту полномочий в своих руках держит руководитель, который управляет всеми процессами в организации, в том числе и налоговыми, и ни с кем своих полномочий не разделяет; либо руководитель часть своих полномочий (прав и обязанностей и неразрывно с ними связанной ответственностью) передает (делегирует) кому-то из сотрудников организации, например, главному бухгалтеру или своему заместителю по экономике. Причем руководитель в данном случае может быть и официальным и неофициальным (фактическим).
«Субъектом преступления, предусмотренного статьей 199 УК РФ, может быть лицо, уполномоченное в силу закона либо на основании доверенности подписывать документы, представляемые в налоговые органы организацией, являющейся плательщиком налогов, сборов, страховых взносов, в качестве отчетных за налоговый (расчетный) период. Такими лицами являются руководитель организации - плательщика налогов, сборов, страховых взносов либо уполномоченный представитель такой организации (статья 29 НК РФ). Субъектом данного преступления может являться также лицо, фактически выполнявшее обязанности руководителя организации - плательщика налогов, сборов, страховых взносов»[6].
Все вышеизложенное позволяет сделать однозначный вывод, что субъект данного преступления – специальный, особая характеристика которого связана с наличием у него особых полномочий.
Отсюда и вопрос к квалификации такого преступления как группового, кто же должен нести ответственность именно в таком виде?
Казалось бы, вопросы квалификации преступных деяний, совершенных в составе группы лиц, детально регламентированы законом и многократно разъяснены высшей судебной инстанцией страны. Однако, как представляется, примеры правоприменительной практики зачастую выглядят, как минимум, спорно.
В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ «преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». «Предварительный сговор на совершение преступления предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных»[7] на совершение преступления, а точнее на выполнение объективной стороны состава преступления. И далее Верховный Суд указывает, что «наряду с соисполнителями (выделено нами) преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников»[8], действия которых должны квалифицироваться со ссылкой на соответствующие части ст.33 УК. Указанная позиция о наличии в группе лиц по предварительному сговору нескольких (как минимум двух) соисполнителей нашла отражение и в других разъяснениях Верховного Суда РФ[9]. Таким образом, группа лиц по предварительному сговору состоит как минимум их двух соисполнителей (лиц, непосредственно совершающих действия, образующие объективную сторону состава преступления) заранее договорившихся о совместности действий по совершению преступления, причем степень конкретизации и детализации их договоренности, как и ее заблаговременность (хоть за год, хоть за секунду до начала) не имеют значения для квалификации. Однако, если нет предварительной договоренности о совместности действий, либо нет соисполнительства (например, только один из участников выполняет объективную сторону состава преступления) квалифицировать подобное соучастие как группу по предварительному сговору нельзя. То есть, если два лица участвуют в совершении одного преступления, но они не договаривались предварительно о совместности своих действий – нет группы лиц по предварительному сговору; если два лица участвуют в совершении одного преступления, но один из них является исполнителем, а второй нет (например, подстрекатель, либо пособник, либо организатор) – нет группы лиц по предварительному сговору.
Для анализируемого здесь преступления законодатель предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение этого преступления в соучастии, а точнее – группой лиц по предварительному сговору (п.«а» ч.2 ст. 199 УК РФ).
Особенность группы лиц по предварительному сговору, как формы соучастия описана выше и если кратко ее резюмировать, то сводится она к следующим важным обстоятельствам – до начала совершения преступления между соучастниками должна состояться договоренность о совместности участия (поэтому подобная договоренность и называется предварительная, поскольку хронологически она действительно предваряет совершение преступления) и в подобной группе должно быть как минимум два соисполнителя (лиц, непосредственно совершающих преступление, то есть выполняющих объективную строну состава преступления).
Но есть и еще одна особенность в преступлении, предусмотренном ст.199 УК – специальный субъект преступления.
Существует определенная специфика соучастия в преступлениях со специальным субъектом. Она заключается в том, что в качестве исполнителей для таких преступлений могут быть специальные субъекты, что напрямую связано с теми дополнительными признаками, которые наделяют субъекта (физическое лицо, вменяемое, достигшее возраста уголовной ответственности) особыми, специальными чертами, например, должностное лицо (получение взятки), гражданин РФ (государственная измена); иностранец (шпионаж), военнослужащий (дезертирство) и т.д. То есть совершение тех или иных преступлений возможно только для определенного круга лиц – для специальных субъектов, с действиями которых могут быть объединены и действия иных (не спецсубъектов), эти действия могут быть совмещены и охватываться единым преступным умыслом, они могут быть направлены к достижению единой преступной цели и достижению единого преступного результата, однако действия не спецсубъектов могут быть подстрекательством, пособничеством либо организаторством, но не могут быть соисполнительством. Для спецсубъекта соисполнителем может быть только спецсубъект.
Таким образом, поскольку субъект преступления, предусмотренного ст.199 УК РФ – специальный – руководитель организации (юридический или фактический) либо уполномоченный представитель организации, то иные лица, вступающие с ним в предварительный преступный сговор с целью уклонения от уплаты налогов, сборов, страховых взносов, совершенно объективно не могут выступать в качестве соисполнителей (поскольку они не спецсубъекты), но вполне могут быть организаторами, подстрекателями, пособниками и, соответственно, совместные действия подобных соучастников не могут быть квалифицированы как совершенные группой лиц по предварительному сговору, но лишь как индивидуальные (негрупповые) действия спецсубъекта без указания квалифицирующего признака (группа лиц по предварительному сговору), то есть по ч.1 ст.199 УК, а действия иных лиц должны квалифицироваться при наличии к тому оснований как действия организатора, подстрекателя или пособника со ссылкой на соответствующие части ст. 33 УК и ч.1 ст.199 УК.
Точно об этом сказано и в решении Верховного Суда – «…когда лицо, фактически осуществляющее свою предпринимательскую деятельность через подставное лицо (например, безработного, который формально был зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя), уклонялось при этом от уплаты налогов, сборов, страховых взносов, его действия следует квалифицировать по статье 198 УК РФ как исполнителя данного преступления, а действия иного лица - в соответствии с положениями части 4 статьи 34 УК РФ как его пособника при условии, если оно сознавало, что участвует в уклонении от уплаты налогов, сборов, страховых взносов, и его умыслом охватывалось совершение этого преступления[10].
Именно эта правовая позиция нашла отражение в апелляционной жалобе на приговор суда первой инстанции.
В случае, если бы судебная коллегия согласилась с нашей позицией, подкрепленной содержанием вышеназванных постановлений Пленума ВС РФ, действия осужденных должны были быть переквалифицированы на ч.1 ст. 199 УК РФ, что, с учетом давности совершения преступления, позволило бы освободить их от наказания.
Увы, этого не произошло. В тексте апелляционного определения наша позиция «разбита» в пух и прах одной лишь фразой – доводы не нашли подтверждения. Вместе с тем, коллегия смягчила обоим осужденным наказание, существенно снизив назначенные им сроки лишения свободы, что дало возможность практически сразу прибегнуть к реализации положений ст.ст. 79-80 УК РФ.
Казалось бы, приговор изменен в сторону смягчения, доверители тем или иным способом получили то, к чему стремились. Можно бы и дух перевести. Ан нет…
На душе, по-прежнему, тяжело. И остается мечтать о времени, когда суд вернется к своей исторической роли и будет осуществлять подлинное Правосудие, а не придавленный тяжестью ведомственных и статистических интересов венчать собою обвинительную часть правоохранительной функции государства.
Возвращаясь к названию данной заметки, именно здесь мы и предлагаем поразмышлять. Или мы не правы…?
Заведующий АК «Чеботаревы и партнеры»,
адвокат Чеботарев Д.А.
Доктор юридических наук
профессор Панько К.К.
[1] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.11.2019 N 48 "О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления" (п.7)
[2] Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (ред. от 14.07.2022) // Собрание законодательства РФ. - 07.01.2002. - № 1 (ч. 1). - Ст. 3.
[3] Федеральный закон от 06.12.2011 N 402-ФЗ (ред. от 30.12.2021) "О бухгалтерском учете" // "Собрание законодательства РФ", 12.12.2011, N 50, ст. 7344.
[4] См.: ФЗ от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (ст.2)
[5] См.: Кабанов А.В. Руководитель организации как особая категория работников // Социально-политические науки 2018. № 4. С. 137.
[6] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.11.2019 N 48 "О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления" (п.7)
[7] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» (п.10)
[8] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» (п.10)
[9] См., напр.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже, разбое» (п.8); Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 04.122014 N 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» (п.10 абз.3)
[10] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.11.2019 N 48 "О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления" (п.7)
