Отдельные структурообразующие начала адвокатской деятельности.

Проблемы самоидентификации как устойчивого отождествления себя с какой – либо общностью, принятия её целеё и системы ценностей, осознания себя членом этой группы с очевидностью является одним из основных как для конкретного адвоката, так и для адвокатуры в целом. Именно от того насколько осознанным и внутреннее мотивированным будет решение стать членом корпорации, от готовности добровольно принять дополнительные обязательства –  и пред собой, и перед доверителями, и перед обществом, и перед государством, и перед сословием, во многом зависит успешность профессиональной деятельности, существования адвоката внутри корпорации и стабильность сообщества в целом.

Лишь честный ответ на вопрос «зачем я иду в адвокатуру» для себя (способ заработка, престиж, гарантии независимости и т.д.) либо ради чего-то большего, позволит минимизировать риск принятия данного судьбоносного решения. Печальный опыт последних лет, имеются в виду факты привлечения адвокатов – криминалистов к уголовной ответственности, позволяет сделать неутешительный вывод, что в абсолютном большинстве случаев это люди случайные, стаж в профессии от нескольких лет, как правило, выходцы из оппонирующих структур.

В связи с этим невольно напрашивается неутешительный вывод:

1) ошибка в целеполагании;

2) недооценка рисков, в то время как вся адвокатура не просто под пристальным вниманием системы правоохраны, а когда профессиональная деятельность каждого конкретного адвоката рассматривается чуть ли не через лупу.

Чем осознаннее принимается данное решение, чем больше и глубже претендент разобрался и в идеологических, и профессиональных основах деятельности и существования корпорации, и конкретного адвоката внутри сословия, тем четче понимание специфики принятия решений при обсуждении конкретных профессиональных задач.

Тема,  вынесенная в заглавие статьи, на первый взгляд, может показаться излишне тенденциозной, тем не менее, по нашему мнению, именно самоотверженность в ее объективном понимании  как раз и является определяющей в целеполагании профессиональной деятельности адвоката.

Согласно легальному определению самоотверженность – положительное психологическое, социальное и морально-политическое качество личности, которое выражается в способности к подчинению своих интересов и жертвованию ими.

Специфика адвокатской деятельности заключается в многоплановости системы взаимоотношений в рамках осуществления профессионального функционала: «человек –  человек», «человек – общество», «человек – государство». Поскольку адвокат априори – профессионал, более того, человек и гражданин с собственным социально – личностным опытом, устоявшимися взглядами, мнениями и позициями, его участие в разрешении соответствующих правовых конфликтов с неизбежностью преломляется  через них.

Адвокатская профессия – деятельность, безусловно, исключительно творческая. Французский адвокат Ж. Фавр так изложил данную мысль: «Адвокат – профессия творческая, девиз адвоката – исследование и свобода»[1].

Но так ли на самом деле свободен адвокат?

Часть 1 статьи 2 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»[2] как одно из статусных положений определяет адвоката как независимого профессионального советника по правовым вопросам.

Несмотря на то, что темой данного исследования анализ категорий и степени независимости адвоката в системе взаимоотношений «адвокат – система правоохраны», «адвокат – адвокатская корпорация» и самое главное – адвокат в системе «адвокат – доверитель», во многом, в постановочном плане, обозначим позицию, что если в первых двух случаях она (независимость) объективно достижима, то в третьем случае независимость адвоката во многом зависит именно от его самоотверженности, то есть, как обозначено выше, готовности жертвовать собственным интересам во благо доверителя, что порой исключительно сложно и фактически свидетельствует об относительной независимости адвоката от воли доверителя.

Причем ни для кого не секрет, системно предпринимаемые попытки со стороны государства, направленные на ограничение и ущемление самостоятельности и независимости адвокатуры в целом и каждого конкретного адвоката как ответственного профессионального участника судопроизводства.

Анализируя события последних лет, невольно вспоминается цитата А.Я. Вышинского, в его бытность Генерального прокурора СССР: «ограничивая свою задачу лишь интересами своего подзащитного, независимо от интересов государства, защитник вступает в противоречия с самим собой, как с советским гражданином»[3].

Складывается устойчивое ощущение, желание «власть придержащих» и в современных условиях возложить на адвоката очевидно не свойственные ему функции, причем в ущерб интересам доверителя. И лишь самоотверженность, понимаемая как внутренняя ответственность является способом преодоления и пресечения подобных попыток.

В силу специфики профессии адвокат имманентно оппозиционен к власти, но, как это ни странно, подобное должно усиливать его положительную характеристику в общественном сознании, однако, несмотря на аксиоматичность данного тезиса, мы подобной корреляции категорически не наблюдаем. Отношение общества к адвокатуре очень мягко можно охарактеризовать как негативно настороженное. И подобное отношение, о чем свидетельствует мировая практика, не является особенностью российского менталитета, что достаточно объяснимо.

Адвокат, как правило,  не видит счастливых людей – к нему приходят с проблемами, злобой, завистью, подозрениями. Знаковым является высказывание А.Шопенгауэра о том, что «врач видит человека во всей его слабости, теолог – во всей его глупости, а юрист – во всей его подлости»[4].

По нашему мнению, именно самоотверженность, как возможность подчинить свои личные интересы, интересам доверителей и интересам корпорации делает из юриста адвоката, позволяет, цитируя профессора З.Ф. Ковригу: «держать марку», поддерживать и свою собственную репутацию, как в профессии, так и в жизни, и реноме сословия. Только это позволит добиться того, «чтоб судьи видели, что адвокаты действительно хорошие люди. Усилие убедить будут совершенно тщетны, если их жизнь будет противоречить их словам»[5] (Ларош-Флавен).

О  самоотверженности свидетельствует и текст присяги адвоката, несмотря на всю его лаконичность: «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности адвоката, защищать права, свободы и интересы доверителей, руководствуясь  Конституцией РФ, Законом и Кодексом Профессиональной этики адвоката»[6].

Неразрывно с понятием самоотверженности в адвокатской деятельности и понятие смелости как особой психологической установки, способностью противостоять страху и идти на оправданный риск ради определенной цели.

Цель адвокатской деятельности достаточно очевидна – достижении всеми законными средствами и способами субъективно и (или) объективно выгодного доверителю результата.

Однако, с учетом того, что в абсолютном большинстве случаев, все стратегически и тактически значимые действия адвоката порождают юридические последствия для доверителя, исключительно важным является проблема пределов рискованных действий при осуществлении профессиональной деятельности.

Наиболее остро данная проблема  стоит при осуществлении профессиональной защиты от уголовного преследования. Данный риск мы определяем как неизбежный (закономерный), поддающийся прогнозированию, количественной и качественной оценки, системообразующий фактор, характеризующий как защитную деятельность в целом, так и ситуативную деятельность адвоката – защитника   по принятию решений и совершению действий в условиях неопределенности и потенциальной возможности наступления негативных последствий, наличие и степень которого находится в зависимости от конкретной защитной ситуации, в том числе от отношения к ней подзащитного, уровня конфликтности интересов процессуальных противников, информационной обеспеченности, процессуальной оснащенности и субъективных прогностических особенностей принимающего решение лица.

Ранее предложенный нами принцип максимина – минимизация тактического риска при принятии тактически значимых решений и совершении соответствующих действий в целях обеспечения максимально гарантированного объективно и (или) субъективно выгодного результата[7], по нашему мнению, в полной мере относится не только к защитной деятельности, но и к любому виду профессиональной деятельности адвоката.

Завершая очень краткое исследование вопросов самоотверженности и смелости в адвокатской деятельности, хочется привести две известные цитаты: «В жизни всегда есть место подвигу»[8] и цитату из любимого фильма «Тот самый Мюнхгаузен»:

« - Что вы скажете, бургомистр о человеке, который ежедневно направляется на подвиг, точно на службу?

- Я сам служу. Сударыня. Каждый день я должен идти в магистрат. Я не скажу, что это подвиг. Но, вообще, что – то героическое в этом есть»[9].

Баев Максим Олегович

[1] Адвокатские идеалы : Пер. с фр. / Жюль Фавр. - Москва : тип. Л.Ф. Снегирева, 1880. С. 16.
[2] Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2022) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.04.2023 г.)
[3] См.:  Вышинский А. Я. Доклад «Революционная законность и задачи советской защиты».
[4] Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. М.: Канон+, 2016. С. 125
[5] См. Чурилов Ю. Самоучитель начинающего адвоката. М. : Литагент АСТ, 2018. С. 21.
[6] Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.03.2022) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.04.2023 г.)
[7] Баев М. О. Риск в деятельности защитника в уголовном судопроизводстве // Вестник ВГУ. Серия : Право 2020. С. 218-219.
[8] Горький М. Старуха Изергиль. М.: Олимп, 2003. С. 6.
[9] Горин Г.И. Тот самый Мюнхаузен. М.: Эксмо, 2008. С. 14.