Актуальные вопросы подсудности дел судам общей юрисдикции и арбитражным судам.

Федеральным законом от 28 ноября 2018 г. № 451-ФЗ  в ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ были внесены значительные изменения, которые меняют традиционно устоявшееся представление о таких правовых институтах как «подведомственность», «подсудность», «компетенция». Речь идет о том самом федеральном законе, со вступлением в силу которого начали функционировать апелляционные и кассационные суды общей юрисдикции. Как вы помните, этот закон вступил в силу с 01 октября 2019 года, то есть, не так уж и давно.

Если кратко, то суть новелл сводится к тому, что из всех процессуальных кодексов исключен термин «подведомственность». Где-то он заменен на «подсудность», где-то – на «компетенция». И это – не техническая, а доктринальная новелла.

В последние десятилетия традиционный подход советской и российской процессуальной науки сводился к тому, что подведомственность – это институт, нормы которого устанавливают правила о разграничении компетенции между различными ведомствами (при этом, суды и арбитражные суды рассматривались как разные ведомства). Нормы о подсудности устанавливали правила о разграничении компетенции внутри судебного «ведомства», то есть внутри системы арбитражных или общих судов.  Понятие «компетенции» рассматривалось как общее по отношению к двум другим, включающим их в себя, не будучи равнозначным им и не заменяя их. То есть, эти термины не смешивались.

Интересно, что в пореформенной России второй половины XIX века, то есть на заре возникновения отечественной процессуальной науки, указанные термины наоборот отождествлялись. Это было обусловлено и традиционно сложившимся обозначением любого учреждения как «ведомство». А термин «компетенция» рассматривался как иностранное заимствование.

В настоящее время, после упразднения в 2014 году Высшего Арбитражного Суда РФ, общие и арбитражные суды фактически слились в одно «ведомство» под руководством Верховного Суда РФ, следовательно, говорить о подведомственности применительно к разграничению компетенции между ними стало уже не нелогично.

Тем не менее, полагаю, что полный отказ современного законодателя от термина «подведомственность» и замена его «компетенцией» не совсем оправдан. С терминологической точки зрения, это просто замена русского слова на латинское, а с научной – доктринальные процессуальные изменения, которые были нужны, но не столь категоричны. Новая структура не столь логична как ранее существовавшая, и это мы можем увидеть при анализе процессуальных последствий несоблюдения правил «подсудности» и «компетенции».

Раньше все было просто: если заявление было неподведомственно суду – то суд выносил определение об отказе в принятии заявления или о прекращении производства по делу; если неподсудно – то следовало возвращение заявления или передача ошибочно возбужденного дела по подсудности.

Теперь не все так однозначно. Если у суда нет компетенции рассматривать конкретное гражданского дело, то возможны варианты:

а) если это дело в принципе не может быть рассмотрено судом (ни арбитражным, ни районным – никаким), то суд должен отказать в принятии заявления (ст.134 ГПК РФ) либо прекратить производство по делу (ст.220 ГПК РФ);

б) если у суда нет компетенции по причине отнесения этого дела к ведению арбитражного суда – то суд должен возвратить исковое заявление (ст.135 ГПК РФ) или передать его по подсудности – в арбитражный суд (ст.33 ГПК РФ).

в) если же окажется, что заявление, поданное в районный суд в порядке ГПК РФ,  может быть рассмотрено тем же судом, но только в рамках УПК РФ (например, ст.125 УПК РФ), то районный суд должен будет отказать в принятии заявления либо производство по делу прекратить. Точно также должен будет поступить суд,  если дело должно быть рассмотрено не по ГПК РФ, а по КоАП РФ.

Странная ситуация. Если мы вместо арбитражного суда обратились в районный, то суд нас «пожурит», и просто передаст дело в арбитражный суд, взяв на себя все «курьерские» расходы. Но если мы обратились в нужный райсуд, но сослались на нормы ГПК вместо УПК РФ или КоАП РФ, то суд отнесется к нам более строго - прекратит производство по делу. Ранее, по крайней мере, суд прекращал производство во всех указанных случаях.

Если заявление, поданное по ГПК РФ, должно быть рассмотрено по КАС РФ, то суд в стадии возбуждения дела должен вынести определение о возвращении заявления; если же это выяснится в стадии подготовки гражданского дела к судебному разбирательству или судебного разбирательства – то суд вынесет определение не о передаче дела в другой суд, а о переходе к рассмотрению дела по правилам административного судопроизводства.

Есть еще один важнейший вопрос о последствиях несоблюдения правил подсудности, который не обсудить в рамках данного вопроса нельзя.

Как поступить суду или арбитражному апелляционной или кассационной инстанции, если он установит, что дело было рассмотрено судом первой инстанции с нарушением правил подсудности? Иными словами, будет ли нарушение правил о подсудности основанием для отмены судебного акта?

Обратимся к кодексам. В ч.4 ст.270 АПК РФ нарушение правил подсудности не отнесено к безусловным основаниям отмены судебного акта (как и в ст.330 ГПК РФ). В то же время, в обоих кодексах таким основанием является рассмотрение дела в незаконном составе суда. Можно ли говорить о незаконности состава суда при нарушении правил подсудности?

Согласно традиционной позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в многочисленных постановлениях и определениях, несмотря на то, что в положениях АПК РФ и ГПК РФ не содержится прямого указания на

несоблюдение правил подсудности как на основание для отмены судебного акта в апелляционном, кассационном и надзорном порядке, решение, принятое с нарушением правил подсудности, не может быть признано правильным.

Такое решение будет нарушать ст.47 (часть 1) Конституции Российской Федерации, закрепляющей право каждого на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом и статье 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не допускающей ограничение этого права ни при каких обстоятельствах. Такое нарушение, по мнению КС РФ, является существенным (фундаментальным) нарушением, влияющим на исход дела и искажающим саму суть правосудия.

Из вышеуказанных правовых позиций Конституционного Суда РФ следует однозначный вывод о безусловной обязанности судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций отменить решение арбитражного суда первой инстанции в случае рассмотрения им дела с нарушением правил подсудности и направить данное дело в тот суд (арбитражный суд), к подсудности которого оно отнесено законом.

Однако судебная практика арбитражных судов оказалась не столь категоричной. Одним из обстоятельств, оцениваемых судом, стала добросовестность процессуального поведения лица, заявляющего в проверочных инстанциях об имевшем место процессуальном нарушении при вынесении решения суда[1].

Так арбитражными судами стало признаваться допустимым применение доктрины эстоппеля к несвоевременному (в суде апелляционной или, тем более, кассационной инстанции) возражению участника процесса о неподсудности спора конкретному суду[2].  Это означало, что если в ходе длительного судебного разбирательства вплоть до принятия решения судом первой инстанции участник процесса не возражал против подсудности спора,   рассматривавшему его суду, представлял суду свои доводы по существу спора и активно пользовался принадлежащими ему процессуальными правами, его действия свидетельствовали о признании им компетенции суда посредством конклюдентных действий. Это влечет за собой потерю права на возражение (эстоппель) в отношении подсудности спора.

В 2001 году в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.05.2009 N 36 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции" появился пункт 6.2 следующего содержания:

"6.2. В случае если в апелляционной жалобе на решение суда первой инстанции содержатся доводы относительно нарушения правил подсудности при рассмотрении дела в суде первой инстанции и суд апелляционной инстанции установит, что у заявителя не было возможности в суде первой инстанции заявить о неподсудности дела этому суду в форме ходатайства о передаче дела по подсудности в связи с неизвещением его о времени и месте судебного заседания или непривлечением его к участию в деле, суд апелляционной инстанции, установив нарушение правил подсудности, применительно к подпункту 2 части 4 статьи 272 АПК РФ отменяет судебный акт и направляет дело в суд первой инстанции по подсудности.".

Это означает, что решать вопрос о подсудности дела суд апелляционной инстанции должен не только на основании закона, но и с учетом поведения стороны.

В 2012 году аналогичное правило было закреплено в пункте 37 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2012 № 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», а значит, стало руководящим разъяснением и для судов общей юрисдикции.

После того, как 30.06.2020 года Верховный Суд РФ последовательно принял два Постановления: №12 и №13 «О применении АПК РФ при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции (№12) и кассационной инстанции (№13), в данном вопросе почти ничего не изменилось.

Правило эстоппеля применительно к подсудности было дословно воспроизведено в п.28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 12 применительно к арбитражным судам апелляционной инстанции.

Однако для арбитражных судов  кассационной инстанции появилась оговорка о том, что правило о допустимости приводить доводы относительно подсудности лишь при рассмотрении дела в суде первой инстанции, не касается нарушений норм об исключительной подсудности, когда допускается вмешательство суда кассационной инстанции в вопрос о подсудности дела по собственной инициативе (п.34 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 № 13).

Вероятно, суды апелляционной инстанции будут применять эту оговорку об исключительной подсудности по аналогии. Хотя странно говорить не об аналогии процессуального закона (как это закреплено в ст.3 АПК РФ), а об аналогии разъяснений Верховного Суда РФ, но это наша правовая реальность.

Интересная ситуация получается. Высший Арбитражный Суд РФ, а теперь и Верховный Суд РФ, относятся к последствиям нарушений правил подсудности весьма вольно, сквозь призму добросовестности участников судопроизводства.

КС РФ стоит на страже буквального толкования ст.47 Конституции РФ.  Суды будут скорее применять разъяснения Верховного Суда, нежели вспоминать, что Конституция РФ имеет прямое действие.

Но как же правильно? Даже у нас на кафедре гражданского права и процесса ВГУ мнения разделились. Часть коллег не считают подсудность священной коровой, фетишем, ради которой стоит отменять правильное по существу решение, тем более, в угоду недобросовестной стороны.

Другие же, в том числе, и я, рассматривают подсудность как некую красную линию, которую нельзя пересекать. Ни под каким предлогом. По крайней мере, пока у нас действует ст.47 Конституции РФ и пока мы вообще признаем  подсудность как процессуальный институт. Ведь иначе выйдет, что правила подсудности носят сугубо рекомендательный характер, чего быть не должно.

Но как же основная проблема – о разграничении компетенции  (подсудности) арбитражных судов и судов общей юрисдикции– она осталась или решена окончательно? Достиг ли законодатель того результата, к которому стремились, упраздняя ВАС РФ?

По факту проблемы т.н. «пограничной» подведомственности просто трансформировались в проблемы «пограничной» подсудности.  Вот лишь некоторые примеры.

Споры о прекращении полномочий и/или ответственности руководителя юридического лица.

Согласно пункта 4 статьи 225.1 АПК РФ к корпоративным спорам, которые рассматривает арбитражный суд, относятся споры, связанные с назначением или избранием, прекращением, приостановлением полномочий и ответственностью генерального директора, в т.ч. бывшего. Это положение было принято в далеком 2009 году.

Однако, уже в 2010 году Верховный Суд РФ в «Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2010 года» разъяснил, что отношения между генеральным директором и акционерным обществом основаны на трудовых договорах и являются трудовыми правоотношениями. И поскольку в компетенцию арбитражных судов трудовые споры не входят, то дело по спору между акционерным обществом и его бывшим генеральным директором относится к подведомственности суда общей юрисдикции.

По факту граница всегда была слишком тонкой. Если бывший директор заявлял требование о восстановлении на работе, то дело слушал районный суд. Если истец просил признать незаконным решение общего собрания участников о прекращении его полномочий – то арбитражный суд. Хотя, по сути, речь шла об одном и том же.

Пленум уже объединенного Верховного Суда РФ указал в Постановлении от 02.06.2015 N 21 "О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации", что вопрос о взыскании убытков с руководителя организации может быть рассмотрен как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных судах. При этом не разъяснены критерии разграничения компетенции судов по таким спорам.

Можно было бы представить, что арбитражные суды будут рассматривать споры между директором и коммерческой организацией, а общие суды– между директором и некоммерческой организацией. Но нет, районные суды впредь до настоящего времени рассматривают любые подобные споры, считая их трудовыми. В то же время арбитражные суды рассматривают только споры в коммерческих организациях. Хотя, с учетом влияния «банкротных» положений об убытках и субсидиарной ответственности, в последнее время подобные чаще споры рассматриваются именно арбитражными судами.

Но, противоречия, существующие в судебной практике, так и не были устранены.

Казалось бы, может и неплохо, что у истца есть выбор. Но нет. Альтернативная подсудность между судами общей юрисдикции и арбитражными судами недопустима ни под каким условием. Это – расшатывание судебной системы, подрыв доверия к ней. Мы ведь хорошо понимаем, что практика у общих и арбитражных судов – разная, даже несмотря не видимое единство под крышей Верховного Суда РФ.           

Споры об оспаривании крупных сделок и/или сделок с заинтересованностью в коммерческих организациях  

Казалось бы, все просто. Это корпоративный спор и компетентен его разрешать только арбитражный суд. Но не все так просто. Если иск подает участник общества– то это действительно корпоративный спор между ним и обществом. А если иск подает само общество? А приобретатель имущества по оспариваемой сделке – физическое лицо? То спор уже подсуден районному суду.

Получается, одну и ту же сделку разные субъекты могут одновременно оспаривать в общих и арбитражных судах. Снова проблема альтернативной подсудности.

Есть еще один интересный момент. Если раньше участник подавал иск об оспаривании, например, крупной сделки, то он был истцом, а ответчиками выступали общество и другая сторона сделки (контрагент).

В 2014 году в ГК РФ введена статья 65.2, согласно которой участник, предъявляя иск об оспаривании сделки общества, более не истец. Он теперь – законный представитель общества. А само общество – истец. Ответчиком теперь выступает только вторая сторона сделки.

Даже когда стороны подают иск «по старинке», суды, учитывая новую редакцию ГК РФ, концептуально изменившую природу иска в защиту прав хозяйственного общества, а также многочисленные разъяснения Верховного Суда Российской Федерации, уточняют процессуальный статус участников спора, указывая, что истцом в материально-правовом и процессуально-правовом смысле следует  считать общество, а участника – его законным представителем.

Помимо всех очевидных проблем, возникающих в подобной «концепции» (судебные расходы, судебное представительство и т.п.) следует отметить вопрос о подсудности.

Напомним, что арбитражные суды рассматривают споры по искам учредителей (участников) общества о признании недействительными сделок, совершенных юридическим лицом.  А теперь получается, что это уже иск участника, а иск общества. Но такой спор уже формально не подсуден арбитражному суду автоматически; здесь нужно смотреть, кто ответчик – физическое или юридическое лицо. Законодатель, внося изменения в ГК РФ, этого, увы, не предусмотрел.  По факту, такие споры исходя из разъяснений Верховного Суда РФ рассматриваются арбитражными судами, но это происходит скорее «по понятиям», чем по закону.

Проблема альтернативы исключительной территориальной подсудности по корпоративным спорам.

Согласно ч.4.1 ст.38 АПК РФ исковое заявление или заявление по спору, указанному в статье 225.1 (корпоративные споры) настоящего Кодекса, подается в арбитражный суд по адресу юридического лица, указанного в статье 225.1 настоящего Кодекса.

Согласно п.3 или п.4 ч.1 ст.225.1 АПК РФ, если оспаривается сделка Общества, или решение общего собрания участников Общества, то подсудность определяется по адресу Общества.

Но ведь есть еще п.2 ст.225.1 АПК РФ, который определяет иной критерий отнесения спора к корпоративному – спор в отношении принадлежности акций (долей) Общества.  Здесь подсудность спора определяется адресом Общества, акции (доли) которого находятся в споре.

На практике встречаются и те, и другие варианты определения подсудности.

По одному из дел, окружной суд в 2014 году указал: «Предметом настоящего спора являются требования об оспаривании действий акционера и акционерного общества, связанных с выкупом акций Общества, а также о принадлежности акций, поэтому подсудность данного спора определяется по месту нахождения акционерного общества, в отношении акций которого совершены оспариваемые действия» (Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 25.09.2014 по делу N А43-5340/2014).

Есть Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 08.06.2015 по делу N 305-ЭС14-8348, А40-107554/2013 (п.3 ст.225.1), где суд, хоть и вскользь, но указал, что подсудность определяется не адресом общества, чьи акции являются предметом спора, а адресом общества, чьи участники предъявили иск.

Также встречается конкуренция исключительной территориальной подсудности, когда спор является одновременно корпоративным (например, оспаривание крупной сделки) и спорам о правах на недвижимость. Вопрос: где рассматривать спор – в суде по адресу Общества или в суде по месту нахождения недвижимости (ст.ч.1 ст.38 АПК РФ).

В 2010 году ВАС РФ выступил в пользу  подсудности по месту нахождения недвижимости (Постановление Президиума ВАС РФ от 07.09.2010 N 6470/10 по делу N А13-3405/2009).

В настоящее время практика также исходит из этого правового подхода. По мнению судов, несмотря на то, что по общему правилу пункта 3 части 1 статьи 225.1 АПК РФ споры по искам учредителей, участников, членов юридического лица о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, признании недействительными сделок, совершенных юридическим лицом, и (или) применении последствий недействительности таких сделок относятся к категории корпоративных споров, подлежит применению часть 1 статьи 38 АПК РФ, устанавливающая исключительную подсудность споров о правах на недвижимое имущество, поскольку фактически требования направлены на оспаривание зарегистрированного права собственности, влекущее возможное изменение записей в государственном реестре прав на недвижимое имущество (например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 21.10.2019 №Ф05-18994/2019 по делу N А41-63881/2019). Хотя, встречаются и иные подходы.

Таким образом, резюмируем, что перед законодателем стоящая цель – устранить проблемы подведомственности между судами общей юрисдикции и арбитражными судами, ликвидировать альтернативную межсудебную подсудность (компетенцию) - осталась не решенной.

Полагаю, что теперь, когда существует единый судебный орган, компетентный пересматривать решение любого российского суда, установить механизм недопустимости существования противоположных решений по одинаковым делам – вполне реальная задача.  Хотя и непростая. Учитывая, что Высшая судебная инстанция страны (Президиум Верховного Суда) с 2014 по 2020 год вынесла лишь 7 «надзорных» постановлений по экономическим спорам и только 14 «надзорных» постановлений по гражданским делам.

[1] Федяев Д.А. Доктрина процессуального эстоппеля в отношении нарушений норм о подсудности в постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 // Modern Science. 2020. №8-1.
[2] Эсто́ппель (англ. to estop — лишать права возражения) — правовой принцип, согласно которому лицо в силу определенных обстоятельств лишается права ссылаться на какие-либо факты в обоснование своих притязаний.  С 2013 года закреплен в пункте 5 статьи 166 ГК РФ  (Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки), а с 2015 года – в пункте 3 статьи 432 ГК РФ (Сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности).